ПРО КРИТИКУ
В одиннадцать лет я влюбилась в Гошу Н.
У Гоши Н. настали тяжелые времена. Я писала ему записки. По 12-15 штук в день. Тогда я только осваивала эпистолярный жанр, мои послания были полны красочных метафор. Слишком красочных.
Выглядело это примерно так. «Я любуюсь цветом твоих глаз, он такой холодный, как небо под крылом самолета, который разлучит нас на долгие три месяца летних каникул. Но не волнуйся, я не забуду его, нет. Как бы я хотела забрать твои глаза с собой и носить их на груди».
«Вчера весь день я любовалась твоей улыбкой, она похожа на мимолетное дуновение весеннего ветерка. Иногда я думаю, что уже разлюбила тебя, но вдруг ты улыбаешься, и мое сердце поет, как сказочные райские птицы».
«Я не спала всю ночь. Я вспоминала, как ты подошел к Марине Г. и попросил у нее ручку. Моя душа обратилась в камень. Неужели ты любишь ее? Нет, нет! Не убивай меня своим равнодушием. Я молюсь пресвятой Деве, чтобы моя душа не покинула меня, а сердце не разлетелось на маленькие осколки. О, жестокий… жестокий».
Только вы не подумайте, что я была юным дарованием с бурной фантазией. Каждый вечер я занималась тем, что сейчас называется модным словом рерайтинг. Открывала рыцарские романы и в наглую передирала из них письма прекрасным дамам. Писала я чернилами на крафтовой бумаге. Дальше надо было капнуть водой, чтобы появились красивые разводы, якобы от слез. Надушить мамиными духами Клима. Запечатать в конверт. И написать на конверте «от одинокой Странницы» или «от мечущейся в поисках истины». Нарисовать пару целующихся голубей и подложить Гоше в портфель.
Моя любовь не вынесла испытания мамой Гоши. Однажды в дверь нашей квартиры раздался звонок, потом нетерпеливый стук. На пороге стояла миловидная женщина с картонной коробкой доверху набитой конвертами. «Угомоните вашу дочь! Мой сын боится ходить в школу. Он уже заикается. Ваша девочка его преследует». Женщина ушла, коробка осталась.
Весь вечер мой дедушка читал письма к Гоше Н. Из его кабинета слышался смех, переходящий в вой. И вой переходящий в плач. Утром он посадил меня перед собой. Положил передо мной мои творения, разложенные на 2 пачки. В одной было, наверное, пять конвертов. Во второй оставшаяся тысяча (моя любовь была очень продуктивной).
- В этой тонкой пачке лежат тексты, которые ты написала очень хорошо. В них есть стиль и чувство слова. Ими ты можешь гордиться. В этой большой пачке лежат тексты, которые ты можешь сделать лучше. Если хочешь, я покажу тебе как.
Я хотела. Каждый вечер после ужина, мы садились за стол и работали. Дед писал что-то свое, я свое. Потом он показывал мне в моих текстах то, что считал хорошим. И просил показать то, что считаю хорошим я. Иногда он со мной соглашался. Иногда объяснял, почему я не права и показывал, как можно сделать еще лучше.
Он не успел научить меня многому, через полгода он умер. Но это единственный вид критики, который я воспринимаю: «вот это хорошо, а вот это ты можешь сделать лучше, смотри как». Поэтому же принципу я критикую работы своих учеников.
Мы живем в очень жестком мире. Как бы ты не оделся, не накрасился, не подстригся, не написал, не придумал и не сделал – всегда найдутся те, кто скажет, что ты какой-то не такой и сделал как-то не так.
Большинство моих клиентов обесценивают все, что делают. У них нет опыта принятия себя такими, какие они есть. Им никогда не показывали их сильные стороны. Зато всегда указывали на слабые. Обязательная порция критики по любому поводу и без.
И если вдруг ты возражаешь и говоришь: «нет, вы не правы, мне нравится то, что я делаю и то, как я это делаю». Получаешь в ответ еще больше критики с переходом на личные качества. В нашем обществе нельзя считать себя красивым, умным и талантливым. Если ты так считаешь, значит, у тебя неадекватная самооценка, и ты не выполняешь обязательную программу по обесцениванию себя и своих достижений.
Я не знаю, как с этим бороться в масштабах всей страны. Но я знаю, как важно научиться говорить себе: «вот это я сделал хорошо, а вот это я могу сделать лучше».
Авторка — Елена Пастернак